1

    Вот уже неделю Дивья жила невесткой в доме Варангады. На свадьбу из Матхуры приезжал отец Васу – рослый, коренастый Виджай Баба. Он погладил Дивью по голове, украшенной свадебными украшениями и сказал негромко:
    - Будь счастлива, дочка, в нашем доме. Варангада женщина, - он усмехнулся в густые усы, - грубоватая, но справедливая. Живи с миром.  
    В течение всей свадебной церемонии Дивья выглядела усталой и печальной, но на это никто не обращал внимания. Невеста и не должна показывать свою радость - так уж принято. Но что на самом деле чувствовала Дивья, знала только Камалаканта, которая, закусив губу, с горечью наблюдала, как ошалевший от неожиданно привалившего счастья Васу вел свою невесту вокруг жертвенного огня. И смотря на этот огонь, Дивья понимала, что он не только соединяет её с нежеланным человеком, но и начисто сжигает все её светлые мечты, уничтожает надежды и убивает такое хрупкое и невесомое девичье счастье.
    Теперь она была служанкой своему мужу и Варангада все делала для того, чтобы Дивья это почувствовала в полной мере. Но домашней работы невестка не боялась, даже наоборот, старалась ни в чем не вызвать неудовольствия свекрови. Ежедневные хлопоты по дому должны были заглушить ноющую боль в сердце, но каждый раз, когда наступал вечер, эта боль росла сильнее и сильнее, а тоска по ночным играм с Кришной становилась невыносимой.
    Неожиданно Дивья обнаружила, что Мохини понимает её и сочувствует, и скоро дочь Варангады уже стала её союзницей и поверенной в сердечных делах.
    Варангада зорко следила за тем, чтобы Дивья и не думала вечером выходить за порог дома. Поэтому утром, улучив момент, Дивья хватала Мохини и заставляла её рассказывать о том, что происходило ночью на берегу Ямуны. И только тогда она расцветала подобно ночной лилии при луне, её глаза начинали излучать живой свет, а на губах появлялась улыбка.
    - Дивья, подружка, ну зачем тебе напрасно себя мучить? – увещевала её Мохини, - ты уже замужем, Васу о тебе заботится, а с Кришной у вас все равно ничего не выйдет.  
    Дивья посмотрела на девушку потеплевшими глазами и тихо произнесла:
    - Мохини, мне ничего не надо от него. Главное… Главное, чтобы он был рядом… И был счастлив.  
    - И ты не ревнуешь его к Радхе?
    - Радха – самый счастливый человек на свете. Она любит Кришну сильнее, чем я. Поэтому сейчас она рядом с ним. Они гуляют по Вриндавану, а я хочу быть просто деревом. Деревом, мимо которого они проходят. Пусть не часто! Пусть хотя бы иногда…  
    Дивья вдруг опустила голову, и на её нежную руку упала прозрачная, горячая капелька.  
    - Ты наверное хотела бы танцевать с нами в лесу? – Мохини села рядом с подругой и обняла её. 
    Дивья не открывая зажмуренных глаз, которые так и не смогли удержать потоки слез, часто, часто закивала головой.
    - Бедная моя, ну не плачь, – Мохини сама была готова расплакаться, - может как-то удастся вырваться?  
    - Что ты! – Дивья, пугливо озираясь, начала вытирать слезы платком, - матушка с меня глаз не сводит. Да и вообще, я же не могу опозорить Васу.
    Мохини оторопело взглянула на Дивью:
    - Так ты что, заботишься о чести моего брата, которого даже не любишь?  А ты разве  забыла, что тебя выдали замуж против твоей воли?  
- Сейчас это уже не имеет значения, - голос Дивьи стал твердым, - если я сразу не утопилась, то пошла за него по своей воле. Теперь он мой муж и мое тело принадлежит ему. А его честь принадлежит мне.
    -   Да…- вздохнула Мохини, - ну ладно, я пошла.
    - Куда это? – встрепенулась Дивья.
    - За Говардхан. Мы с девчонками такую штуку придумали! Сегодня  вечером…- Мохини вдруг осеклась, увидя, как потемнело лицо подруги.  
    - Иди-иди, Мохини, тебя подружки ждут, - глаза Дивьи опять стали безразличными и пустыми.  
    - Пошла, - смущенно прошептала Мохини и вышла из комнаты.
    А Дивья осталась одна в родительском доме своего законного мужа.

2

    А тем временем в саду, где Варангада собирала спелые гранатовые плоды в большую плетеную корзину, появилась массивная фигура матушки Джатилы. Джатила была во Вриндаване личностью известной. Её сын Абхиманью служил при Нанде махарадже приказчиком на одном из отдаленных полевых угодий в Балаграме. Сама она имела вид независимый и важный, гордясь своим благородным происхождением (она была дальней родственницей царя Вришабхану) и строгой религиозной жизнью.
    - Слава твоему дому, Варангада, - вкрадчиво поприветствовала она хозяйку. 
    - Здравствуй, Джатила, - ответила Варангада.
     Что её принесло? Ишь какая смиренная. Что то на неё это не похоже.
    - Гранаты какие спелые у тебя, - произнесла Джатила, заглядывая в корзину.   
    - Да уж. Удались нынче. Как на подбор. – Варангада любовно погладила красную шкурку твердого плода.  
    - Сок будешь делать?
    - А как же. Конечно. Васу у меня станок специальный мастерит. Вон, посмотри.  
    Под раскидистым чайным кустом стояло мудреное сооружение из непонятных деревянных и глиняных деталей.  
    - Да-а…- озадаченно протянула Джатила, разглядывая станок, - Васу у тебя на все руки, как говорится…  
    - Ну так! – Варангада, ухватив сильными руками плетеные ручки, отставила корзину в сторону.   
    - А мой-то тоже! Трудится не покладая рук на поле в Балаграме. Весь в трудах, весь в трудах…   
    Джатила выдержала паузу и спросила сахарным голосом:
    - Как молодая невестка? Приживается?
    - Так что ж ей будет-то? Живет себе.
    Джатила вздохнула:
    - Я вот своего тоже хочу обженить.
    - Хорошее дело, - Варангада ловко перебрасывала гранатовые плоды в очередную корзину.
    - Правда? – оживилась гостья. - А я ведь и невесту присмотрела уже!  
    - И кого?
    - Да… - Джатила сладко улыбнулась, - Радхарани, дочку Вришабхану махараджа.  
    Варангада на мгновение застыла над корзиной. 
    - Эк куда хватила!
- А что? Мы с махараджем родня, да и сынок застоялся в женихах.  Радхарани девушка видная, а красавица, а умелица какая! Джатила всплеснула пухлыми руками.
    - Это верно, умелица. Повариха, говорят, знатная, - Варангада снова углубилась в перекидывание гранатовых плодов.  
    - Правду говоришь матушка. Я вот тоже думаю: девушка хорошая, в самом соку, нагулялась уже, наигралась. Пора и в супружеский дом идти.  
    - Да, нагулялась. Моя только еще не нагуляется никак.
    - Это Мохини что ли? – Джатила наклонила голову набок, - я слышала они с Радхарани подружки.  
    - Да не то чтобы подружки… Но развлекаются вместе.
    - Это где ж развлекаются?
    - Да в лесу по ночам с Кришной хороводы водят!
    - Да что ты! Я слышала этот Кришна озорник немалый, - Джатила подошла к Варангаде вплотную и огляделась по сторонам, - за девушками бегает как привязанный.   
    - Кто за кем бегает, это еще вопрос, - Варангада пристально посмотрела на Джатилу. - И твоя Радхарани в первую очередь. Так что смотри, соседка! Говорят любовь у них. С детства ещё.   
    - Ах вот оно что! – Джатила присела на скамейку, покрытую мягкими лианами. - И что?   
    - Да ничего. Смотри говорю, не прозевай.
    - Э-э, да Кришна ей не пара, - подумав немного отмахнулась Джатила, - у него таких девушек пруд пруди. Да и какой из него жених? Бегает по вриндаванским лесам, да на флейте своей играет!
    - В этом я с тобой согласная, - Варангада присела рядом, - несерьезный он жених. Даром, что сын Нанды Бабы. 
    - Да, он, конечно, хоть и царского рода, а в голове у него ветер. Ветер гуляет! О-ох гуляет!  
    - Сходи-ка ты к Пурнамасье. Она женщина мудрая, мать самого Сандипани муни. Присоветует что-нибудь. Гороскоп составит. Я ведь так и своего сынка поженила. С её помощью. 
    - Ой, спасибо за совет, матушка, - Джатила была явно довольна беседой, - непременно так и сделаю.  
    Она тяжело поднялась и понесла свое грузное тело прочь. У калитки остановилась и, сложив руки поклонилась, хозяйке.
    - Доброго здоровья, матушка Варангада!
    - Доброго здоровья, матушка Джатила!   
     Варангада встала со скамейки и подошла к полузаполненной корзине.  Какая баба то хитрая. Ведь знала, зачем шла. Уж явно не про урожай выспрашивать. Замучает Радхарани, бедную. Хотя… Ей тоже давно пора к делу пристраиваться. А Кришна себе другую найдет, ему только в свою дудку свистнуть, пол-Вриндавана сбежится.
    И Варангада с новой силой продолжала перебирать гранатовые плоды.

3

    От желто-зеленой воды поднимались ядовитые испарения. Они просачивались сквозь отверстие в пещере и выходили наружу, убивая все живое на своем пути. Дикий кустарник, опутавший своими ветками вход в подземный колодец, полностью высох и стал похож на уродливую колючую проволоку.
    Оно чувствовало, что приближается его час. Час расплаты. Зубы сжимались до хруста в дикой ярости и это прибавляло ему силы. Неожиданно пришло понимание, что молчаливая безысходность отнимает у него драгоценную энергию разрушения. И оно стало накапливать злобу. Это было не трудно: за столько лет пребывания в этом каменном мешке, в подсознании собрался могучий клубок бессильной ненависти. Но теперь она стала набирать силу, выбираясь из глубин исковерканной души.
    Оно поднялось над водой и приблизило свои желтые глаза к отверстию в пещере. Надо привыкать к свету, чтобы не ослепнуть, выбравшись наружу. Гибкий, упругий и раздвоенный на конце язык просунулся сквозь скрюченные ветки кустарника и лег на один их разогретых солнцем камней, усеивающих склон горы. Оно ощутило тепло. «Успокоение. Мне нужно успокоение. Но заработать его можно только разорвав на части всех теплокровных, которые радуются жизни под солнцем». И оно понимало, что избавиться от ненавистной тяжелой цепи можно только выбравшись наружу. И поэтому злоба росла. Силы прибывали.