На залитом солнцем ромашковом лугу ребята-пастушки устроили состязание по игре в мяч. Круглый, недозрелый плод бимба перекидывался от одной команды к другой, с целью попасть в сплетенную из зеленых, гибких лиан, корзину, подвешенную между высоких сосен. О коровах, пасущихся у подножия холма Говардхан, мальчики особо не волновались. Красно-желтые рогатые подопечные Баларамы всегда были готовы прибежать на его высокий, переливчатый свист, зелено-пепельные, с головами, похожими на львиные морды, коровы Шридама тут же отзывались на громкое улюлюканье своего пастуха. А черно-белые воспитанницы Гопала просто обожали особые, призывные звуки его чарующей флейты.
    Команда Шридама выигрывала. Их противники во главе с Баларамой тщетно пытались уйти от поражения. Мадхумангал, поставленный охранять ворота баларамцев, вконец вымотанный, то и дело плюхался в высокую траву и, вытирая непрестанно текущие по его обритой голове ручейки пота, пыхтел и отдувался. Но не успевал он встать, как мяч, пущенный сильной и меткой рукой Шридама, оказывался в корзине.
    - Ну что ж ты, Мадху! – с досадой прокричал Кришна, когда очередной мяч проскользнул в корзину. - Тебя что, сегодня не кормили?   
    - Так когда это было-то? – Мадху устало повалился в траву и театрально раскинул руки. - С утра работал, как проклятый, исполнял свои религиозные обязанности, а тут еще заставляют играть в мяч даже не пообедав!
    - Если пропустишь еще хоть один, то вообще останешься без обеда, - сурово изрек Баларама, вынимая мяч из корзины.
    - Ну что, баларамцы, выдохлись? – задорно крикнул Арджуна. - Лучше бы поставили у корзины бабушку Мерунду, она и то попроворней будет вашего толстобрюха!
    - Слышал? – Гопал толкнул Мадху вперед. - Иди в нападение, а то возить тебе Шридама на своей шее.
    Игра возобновилась с новой силой.  Но времени оставалось слишком мало и уже через несколько минут шридамовцы, взглянув на солнечные часы, которые  давно указывали на их победу, громко закричали и запрыгали от радости.
    - А ну-ка, Мадху, подставляй шею! – крикнул Шридам и, подбежав к Мангалу, лихо взобрался ему на спину.  
    Мадху, не выдержав тяжести рослого Шридама, опустился на четвереньки и застонал:
    - Ну почему на меня?
    - Потому что ты, мой верный конь! – воскликнул Шридам и начал хлестать Мадху хворостиной по его круглым бокам. - Вперед, вперед! Скачи, моя лошадка!
    Арджуна тем временем взгромоздился на Кришну, а Рактака – на Балараму. С пронзительным гиканьем и воплями они устроили веселые гонки вокруг двух круглых валунов, лежащих посередине луга.
    Вдоволь накатавшись, команда победителей должна была повести своих «коней» на водопой – купаться в речке.
    - Может сначала перекусим? – жалобно спросил Мадху, потирая помятые бока.   
    -  Какой же ты «истинный брахман», если забыл о том, что перед едой надо совершить омовение? – насмешливо спросил Шридам.   
    - Да знаю, знаю, - проговорил Мадху и, прихрамывая, побрел по луговой тропинке, ведущей к реке.  
    - Что-то ты сегодня не в форме, Гопал Баба, - подойдя к Кришне, Баларама, прищурил левый глаз и положил ему руку на плечо, - опять бессонная ночь на берегу Ямуны? Танцы до упаду и все такое?   
    Кришна хитро усмехнулся и ответил, положив свою руку на плечо Баларамы:
    - Ну я же не спрашиваю, где ты проводишь свои ночи. И с какими девушками. 
    Баларама сделал удивленное лицо.
    - С какими такими девушками?
    - А  ты разве не знаешь, что они за тобой табунами ходят?
    - Ну уж и табунами, - Баларама смущенно замялся, - мне за тобой не угнаться. Ты у нас – «бог любви». 
    - Ой братец, перестань, я всего лишь маленький мальчик-пастушок! – Кришна сел на камень и направил на Балараму указательный палец. – Вот ты, мой старший брат, настоящий богатырь! О тебе еще песни и гимны слагать будут!   
    - Все, понесло, - Баларама махнул рукой, - пойду-ка я лучше купаться.
    Глядя вслед удаляющемуся Раме, Кришна вдруг услышал какое-то шуршание в траве на другой стороне луга. Подойдя ближе и раздвинув упругие, высокие стебли, он увидел лежащую на земле Камалаканту. Она лежала лицом вниз, её хрупкие плечи подрагивали, и все тело трепетало на невидимом ветру.
    - Камала, это ты что ли? – неуверенно произнес Кришна. 
    Камалаканта резко оторвалась от земли и устремила на Гопала свои заплаканные глаза. Её лицо раскраснелось и дышало отчаянием, жемчужные капельки слез стекали по щекам, оставляя за собой блестящие, влажные дорожки.
    - Я! Я! Не видишь разве? – голос её срывался, а руки нервно теребили тугую, белокурую косу. - Что тебе надо?  
    - Да нет, я просто подумал… Кто-то плачет… - Кришна смутился и отошел на шаг назад. 
    - Какой заботливый! – глаза Камалы засверкали гневом. - Лучше бы ты позаботился о других!  
    - О ком это? 
    - Да о тех, кого ты мучаешь!
    - А кого я мучаю?
    - Мою лучшую подругу! Дивью мою любимую! Она себе места не находит, сгорает, как свечка!   
    - А что с ней? – недоуменно спросил Гопал. 
    - Замуж её выдают! А она тебя любит, негодяя такого! Как тебе не совестно…Как тебе…Не стыдно… 
    Камала поднялась на ноги и, отойдя к дереву, обвила его своими руками. 
    - Какой ты все-таки бессердечный.
    Кришна накрутил на палец свой длинный локон и озадаченно произнес:
    - Камала, милая, мне,  конечно, жаль Дивью, но что я могу поделать?    
    - Ты не любишь её. - Камала вдруг замерла, напряженно ожидая ответа.  
    Гопал, подумав немного, медленно проговорил, глядя на верхушки деревьев, усеивающих Говардхан:
    - Знаешь, у меня сердце большое, я многих могу любить. 
    - Издеваешься! – Камала повернулась к Гопалу. - Вот в этом ты весь! Тебе нет дела ни до кого! – и, помолчав добавила.– Кроме Радхарани…  
    - Да, это точно, - Кришна опустил голову.
    - Ну вот и прекрасно! Вот и замечательно! Я вас поздравляю! 
    - Камала…
    - Нет, что ты, Радхарани удивительная девушка, мы все её любим и желаем ей счастья! Счастья с тобой, хотя ты этого и не стоишь!
        Камала развернулась и побежала прочь. Она бежала по лесу, и ветки деревьев задевали её платье и цеплялись за руки. Но она все бежала и бежала, и капельки слез на её щеках обдувало лесным ветром. В конце концов она остановилась у высокой сосны, которая росла над небольшим травянистым обрывом у ручья. Камала прижалась к стволу дерева и медленно опустилась на траву. Её сердце, готовое разорваться на части, переполняла ноющая, и в тоже время сладкая, боль. Она никак не могла понять хорошо ей или плохо. Сладкая боль разлилась по всему телу и пульсировала в груди мягкими волнами. Глаза её просветлели, взгляд остановился на протекающем внизу ручейке. Вода игриво журчала между своих извилистых берегов и перекатывала мелкие, бирюзовые камешки. Камала улыбнулась.